К сожалению, поступающие из Новороссии сведения о положении в ней крайне противоречивы. Более того, они в принципе обязаны быть противоречивыми. Бисмарк сказал: «Никогда не врут так много, как перед выборами, во время войны и после охоты». Мы имеем дело с войной, совершаемой, помимо всего прочего, в интересах американских выборов, и о которой сами её организаторы зачастую говорят как об охоте на колорадов. Понятно, что концентрация вранья вокруг неё крайне трудновообразимая.

Но по общим соображениям можно сказать примерно следующее. Враньё не встречает сопротивления, когда разум помрачён эмоциями. Накал эмоций на Украине сейчас не поддаётся цензурному описанию. Более того, эти эмоции охватили даже людей, до того известных мне как вполне вменяемые, разумные и способные к независимому точному анализу всего окружающего. Из регулярного общения с некоторыми из них (в частности, по Скайпу) я вынес ощущение полной их убеждённости в том, что со стороны выглядит не просто нелепым, а вовсе невозможным. Даже эти люди сейчас совершенно искренне считают: на Украине всё хорошо — только Россия и российские террористы мутят воду. Глядя на всё это, я вынужденно пришёл к выводу: Российская Федерация сейчас просто не может вмешаться в события на Украине напрямую. Не потому, что боится санкций (хотя это, конечно, тоже принимается в расчёт), а потому, что любое такое вмешательство повлечёт к очередному приступу массовой истерии — и состояние умов множества людей помрачится до полной готовности убивать всех русских и убивать в себе всё русское.

На мой взгляд, Российская Федерация сейчас будет вынуждена ждать, пока положение дел на Украине не дозреет до прояснения тамошних умов. Поэтому РФ действительно не будет вмешиваться напрямую в происходящее там. Но в то же время понятно: не в наших интересах победа карателей, не в наших интересах окончательно сдать Украину на милость Соединённых Государств Америки, не в наших интересах многие другие возможные пакости. Поэтому, насколько я могу судить, Российская Федерация будет помогать Новороссии только в тех пределах, в каких это необходимо для сохранения стабильного положения. В обозримом будущем я не ожидаю какого-либо крупного поражения сил Новороссии — и, к сожалению, какой-то крупной победы сил Новороссии. Всё будет поддерживаться на уровне, который медики называют «положение стабильно тяжёлое».

Потому что, общаясь именно со своими людьми, со своими хорошими знакомыми, я вижу, какая громадная их доля пребывает в состоянии, для которого даже слово «зомби» выглядит незаслуженной похвалой чистому разуму. Сейчас с ужасом гляжу на мою малую родину, представляю, сколько бедствий её ещё ждёт. Но чем дальше, тем больше уверен: теперь — при нынешнем накале умопомрачения — это единственный способ излечения тамошнего массового сознания. Как это ни страшно звучит, но все остальные варианты, которые я могу сейчас предположить для Украины, ещё хуже.

Я уже писал на «Однако»: спасение для Украины — гражданская война, ибо другие варианты ещё хуже. Сейчас, к сожалению, эта гражданская война уже началась, и опять-таки развивается она по самому болезненному сценарию, потому что другие варианты в отдалённой перспективе ещё хуже.