Причины решения президента об отмене полученного им ранее разрешения применить на Украине вооружённые силы Российской Федерации бурно и разносторонне обсуждают с самого момента сообщения о его просьбе Совету Федерации. Невооружённый глаз воспринимает это решение как капитуляцию перед давлением Запада. Оно естественным образом вызвало очередную волну рассуждений на тему «Путин слил». Правда, те, кто — как, например, я — доверяет Владимиру Владимировичу, склонны считать это очередным этапом хитрого плана, по которому Российская Федерация (как Британия в XIX — начале XX века) проигрывает все сражения, кроме последнего. Но, к сожалению, никто — в том числе и я сам — так и не смог пока предположить сколько-нибудь правдоподобный контур данного этапа хитрого плана.

В общих чертах понятно: экономика работает на нас. В самом деле, состояние хозяйства самих Соединённых Государств Америки (как видно, например, из множества публикаций на самом же сайте «Однако») оставляет желать очень много лучшего — ещё дышит, но уже на ладан. Соответственно их марионетки не могут рассчитывать хотя бы на политическую поддержку, сопоставимую с былыми временами, счастливыми для всевозможных мелких диктатур. В таких условиях вроде бы достаточно не совершать никаких резких движений и предоставить противнику самостоятельно себя закапывать. Более того, многие отмечают: как раз резкие движения со стороны Российской Федерации теоретически позволяют объявить её внешней опасностью, а внешняя опасность — надёжный способ внутреннего сплочения.

Всё это, конечно же, очень оптимистично — но, с другой стороны, известно: даже стратегически выигрышная позиция вовсе не страхует от проигрышей на тактическом уровне. Хрестоматийнейший пример на сей счёт — Вторая мировая война в Европе, где по всем стратегическим показателям Германия была существенно слабее даже одной Франции, не говоря уж о Франции вместе с Британией, что совершенно не помешало Франции с Британией в 1940-м году с треском проиграть (за две недели рухнул фронт, ещё две недели германские войска гонялись за остатками сил противника, а потом две недели искали французское правительство, чтобы принять у него капитуляцию — правда, оформленную как решение о временном перемирии). Полагаю, у нашей страны тоже вполне могут возникнуть, как это ни печально, какие-то проблемы, превращающие стратегически выигрышную позицию в тактически проигранную.

Поэтому я изо всех сил стараюсь поверить президенту, но боюсь, что мои силы тоже не безграничны. Сейчас я нахожу основания для оптимизма только в одном. Хотя по шахматным правилам угроза сильнее исполнения (в том смысле, что противник вынужден ограничивать свои планы деятельности с учётом наличия угрозы, и это в конечном счёте может повредить ему гораздо больше, чем приведение угрозы в действие), но срок существования любой угрозы ограничен: рано или поздно ей перестают верить. Если мы за три с лишним месяца, прошедшие после внеочередного заседания Совета Федерации 2014.03.01, так и не воспользовались разрешением, то возникает естественное мнение: это всего лишь блеф. Не исключено, что срок действия этого блефа тоже истёк. Если это действительно так, то понятно, почему от него приходится отказаться. Но повторяю: это всё только мои предположения.

Есть, впрочем, и другая версия — пожалуй, несколько более правдоподобная. Если внешняя угроза ведёт к внутреннему сплочению — возможно желание выбить у противника этот повод для объединения своих сил. Раз Российская Федерация официально отказывается вводить свои войска на территорию нацистской Украины — сами украинские нацисты лишаются возможности подкреплять чем-то реальным свои крики о внешней угрозе. Это предположение приятно, в частности, тем, что указывает на возможность всё того же хитрого путинского плана. Но с другой стороны, мы уже не раз убеждались: украинские (да и американские, служащие нынче всеобщим образцом) средства массовой рекламы, агитации и дезинформации готовы нести абсолютно любую ахинею, вовсе не заботясь о её соотнесении с реальностью. Даже не берусь гадать, обратят ли они вообще внимание на то, что российская политика в данном случае изменилась, — или будут по-прежнему кричать про внешнего врага.

Правда, во многих странах, всё ещё считающих себя развитыми, не все журналисты умеют так же хорошо закрывать глаза на реальность, как киевские или вашингтонские. В принципе не исключено, что в этих странах действительно кто-то поставит вопрос об отсутствии оснований считать Российскую Федерацию откровенным агрессором. Но политики постараются до последнего момента не замечать этот вопрос и соответственно не будут давать на него ответ.

Одним словом, найти объяснение действиям президента можно. Более того, насколько я могу судить, этот шаг реально не ослабляет российскую позицию. Но всё-таки мне кажется: в пропагандистской войне мы в данном случае заметно уступили противнику. Я бы предпочёл в подобных случаях вспоминать завет Альфонсо Габриэлевича Капоне: «Добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем одним добрым словом».

Источник