— Никогда еще до этого момента вы не были в Сахалинской области. За столь короткий срок успели что-нибудь посмотреть?

— К сожалению, успел увидеть сравнительно немного, но то, что увидел, мне понравилось. Не только океан, прежде всего понравился сам форум — множеством интересных и активных людей. Понравились и проекты, которые они там предлагали, и вопросы, которые задавали мне. К сожалению, дословно вспомнить не могу, о чем меня спрашивали, но совершенно точно о политике, экономике. Были вопросы, связанные с историей этих краев. Скажем, в ходе первого же ответа я попутно довольно подробно рассказал, почему бомбы на Хиросиму и Нагасаки это были первые выстрелы Третьей мировой войны, а не последние выстрелы Второй. В итоге, когда я заканчиваю разговор, я не помню дословно, с чего он начинался. Помню только общее впечатление.

Перелет на Сахалин не был для меня сложным, почти всю дорогу я спал. Главная сложность в таких поездках — это выкроить немного свободного времени. Расписание у меня очень плотное, скажем, в среду и четверг я совершенно обязательно должен быть в Москве и нигде иначе. Работа требует. На другие дни приходится довольно много всяких дел и перемещений.

— Когда мы сообщили о вашем приезде у нас на сайте, новость вызвала много откликов, можно сказать, произвела фурор. Ваша фамилия звучала почти в каждом комментарии, визит Медведева померк на этом фоне. Как вы думаете, в чем ваш феномен? Почему новости о вас вызывают столько эмоций?

— Во-первых, я еще в детстве убедился, что я обаятельный, и отработал соответствующие рефлексы. Как я часто говорю, я могу за полчаса обаять любого, но еще чаще через полчаса это проходит. Кроме того, мне посчастливилось засветиться в телевизионных интеллектуальных играх, начиная с 1990 года, я уже просто примелькался на экране. Во-вторых, я никогда не пытался ни под кого подделываться. Всегда веду себя свободно и самостоятельно. Пожалуй, единственное исключение — передача «Открытым текстом» на канале Рен-ТВ, которую в Москве показывают каждую пятницу около 19.40. Там редакторы настояли на том, чтобы я говорил намного более жестко и резко, чем обычно. Обычно же у меня намного более спокойные интонации. Возможно, это спокойствие тоже многих привлекает.

— Вас считают одним из самых умных людей в нашей стране, как вы тренируете свой ум?

— Ум я тренирую постоянно. В интеллектуальных играх я участвую уже 33 года, причем в самых разных. Теперь на экране я появляюсь не так часто, так как от самых известных телевизионных игр: «Что? Где? Когда?», «Брейн-ринг», «Своя игра» — отпочковались спортивные движения, и в них я участвую с момента их зарождения. Правда, сейчас в июле-августе больших турниров нет, часть выходных дней у меня свободна. А с середины сентября до начала июля половина выходных занята турнирами, а то и больше. Игры позволяют не терять форму.

Команда, в которой я начинал играть, участвовала уже в первом туре спортивных игр 16 декабря 1989 года и существовала до февраля 2014 года. Она распалась в связи с государственным переворотом на Украине. Я, например, уже не могу ездить на Украину, опасаясь в лучшем случае ареста. Еще пара человек из Кишинева также не рискуют туда ездить.

Сейчас я играю в другой команде, это «Немчиновка» из Москвы. Когда начинался единый международный рейтинг всемирной организации «Что? Где? Когда?», команда, которая недавно распалась, занимала 6 место. «Немчиновка» в последнем выпуске рейтинга делит 10 и 11 места, но есть надежда, что в очередном выпуске мы будем уже примерно на 8 месте.

— Вы черпаете свои знания из книг или пользуетесь Интернетом, современными технологиями?

— Естественно, за новостями я иду в основном в Интернет, но фундаментальные вещи все же удобнее читать на бумаге. Сейчас читаю исследование старого друга еще тех времен, когда мы оба жили в Одессе, Льва Вершинина — «Россия против Запада». Недавно он выпустил подробное исследование о том, каким образом народы севера и востока России вошли в Россию. Большая часть довольно долго упрашивала об этом. А эта книга — про расширение России на запад. Те, кто вошел в Россию с запада, сделали это по собственной воле, спасаясь от, мягко говоря, неприятных соседей, либо когда Россия шла на запад в порядке контрнаступления, либо отступая, уходила, так ничего за собой не оставив. Скажем, несмотря на то, что в ходе семилетней войны вся Восточная Пруссия и даже Берлин оказались под нашим контролем, мы в итоге ушли оттуда без каких бы то ни было материальных и территориальных приобретений.

В целом надо сказать, что из трудов Вершинина и из моих собственных очерков о некоторых эпизодах нашей истории картина вырисовывается одна и та ж: русская цивилизация в худшие моменты своего упадка, о которых потом вспоминают с неизменным стыдом, опускалась почти до уровня, считающегося в европейской цивилизации почти недосягаемой вершиной благородства.

— Вы сейчас упомянули слово стыд, у нас на днях вышел материал по поводу стыда, и мне интересно спросить: есть ли что-то такое, чего вы стыдитесь в нашей стране?

— Сейчас по поводу этого вопроса мне вспомнилась фраза, которую Франклин Рузвельт сказал в первой из четырех своих инаугурационных речей: «Единственное, чего нам надо бояться, это сам страх». Практически единственное, чего нам нужно стыдиться, это сам наш стыд. Несколько десятилетий и по нескольким пунктам даже веков ввиду ложной и лживой агитации мы зачастую стыдимся того, чем следовало бы гордиться.

В частности, мне, конечно, очень стыдно за то попустительство нескольких наших руководителей, которое приводило к так называемой дворянской вольнице, оборачивающейся совершенно катастрофическими последствиями. Было это и под конец правления Николая Романова, и в начальный период правления Иосифа Джугашвили. Собственно, только усмирив эту вольницу в 1939 году, он и стал по-настоящему правителем страны. Но мне совершенно не стыдно за те методы, которыми эту вольницу подавляли — и большевики в 1918 году и самих большевиков в 1939.

Мне совершенно не стыдно за Финскую войну, просто потому, что финны очень долго ее добивались, и не их вина, что они получили не совсем то, на что рассчитывали.

В современной России, например, мне очень стыдно за себя, за то, что я 15 лет верил в либеральные теории. И, конечно, стыдно за тех, кто в них до сих пор верит. Причем когда я стал всерьез в них разбираться, оказалось, что ошибки, содержащиеся в этих теориях, мне по-хорошему следовало бы обнаружить еще на рубеже 1980-90-х годов, настолько они хорошо вычисляются даже чисто теоретическим путем. Но я долго дожидался, пока не убедился на практике, что либеральная теория в большинстве случаев дает рекомендации, не совместимые с жизнью.

— А что вы скажете о современной молодежи? Сейчас вы видели ее на Итурупе.

— Нынешняя молодежь любит роскошь, имеет дурные манеры, презирает авторитеты. Сказал Сократ. Как видите, спустя 2,5 тысячелетия ничего особенно не изменилось. Точно так же каждое поколение относится к следующему с изрядным подозрением и скепсисом. Но человечество развивается и совершенствуется, и эти подозрения чаще всего не оправдываются.

Если говорить о конкретно той части молодежи, что я видел на Итурупе, это люди целеустремленные, сочетающие в себе оптимизм со здравомыслием и способностью определить, что из оптимистических предположений действительно можно осуществить уже сейчас. Насколько я понял, они умеют работать в команде, по крайне мере, те проекты которые они создали командами, сформированными в ходе форума, производят хорошее впечатление. Это значит, они хорошо взаимодействовали между собой.

Те перемены, которые происходят в нашей стране в последние пару десятилетий, сказываются на нашей молодежи очень болезненно. Выбрали снижение учебных требований, и хорошо учить уже не получается. Самое же обидное в том, что сложность обучения вполне можно снизить, совершенно не ухудшая его качество, а именно преподавать в первую очередь общие закономерности и обучая самостоятельно выводить следствия из этих закономерностей. Их не так много, несложно их освоить и ими пользоваться. В мое время образование тяготело именно к такой системе. А сейчас, к сожалению, и в средней, и в высшей школе преподают в основном разрозненные факты, почти не уделяя внимания тем закономерностям, из которых эти закономерности проистекают.

— Сейчас правительство страны активно внедряет проекты по развитию Дальнего Востока, так как обеспокоено миграцией. Люди уезжают из-за непростой экономической ситуации, сложных климатических условий… Что бы вы посоветовали власти в части развития этого региона? Что нужно сделать, чтобы люди не уезжали отсюда?

— Понятно, что на климатическую обстановку властям повлиять довольно трудно. Значит, нужно влиять на обстановку экономическую. Нужно заниматься новым развитием хозяйства, и это относится не только к Дальнему Востоку. У нас, к сожалению, экономический блок правительства руководствуется в основном либеральными теориями, согласно которым государство не может сделать ничего полезного, а потому правительство самоустранилось от развития экономики. В результате она развивается стихийно, развиваются отдельные производства, а не хозяйство в целом. Эти производства не взаимодополняются, не поддерживают друг друга, каждое из них существуют отдельно. Это беда той же либеральной теории, которая в принципе отказывается рассматривать сложные хозяйственные структуры и рассматривает каждое звено, как сферического коня в вакууме. Так вот: надо заниматься созданием цельного хозяйства, развивать отрасли, причем так, чтобы эти отрасли взаимодействовали друг с другом.

На сей счет у  нас есть богатый опыт советской эпохи, прежде всего, опыт второй пятилетки, когда наибольшее внимание уделяли взаимодополнению производств. Многие разработки нерентабельны по одиночке. Опыт, накопленный в то время, можно и нужно использовать сейчас. Тем более что комплексные производства позволяют занять намного больше людей. Каждый человек должен найти себя.

— В какой-то степени идея ТОРов перекликается с тем, о чем вы говорите…

— Будем на это надеяться.

Источник