– Начать хочу с того, что не считаю судьбу Крыма горячей точкой. Наоборот, как раз Крыму – прежде всего благодаря юридически точным формулировкам проведенного там референдума – удалось избежать участи горячей точки. Скорее уж Ягланд имел в виду Донбасс, который сейчас с полного одобрения Совета Европы расстреливают киевские сепаратисты. Напоминаю, что сепаратизм – это желание разделить единый народ или единую страну, а в Киеве именно этим и занимаются – пытаются оторвать юго-западную часть русского народа от остальных русских. Так что высказывания этого советского европейца неверно даже формально.А по содержанию все вполне понятно. За рубежом стремятся наполнить руководство Молдавии людьми, которые спят и видят объединение Молдавии с Румынией, забывая при этом, что в тот недолгий исторический период, когда это объединение было (а именно с 1918 по 1940 и с 1941 по 1944 год) румыны относились к молдаванам как к людям даже не второго, а четвертого сорта. Стремление наполнить руководство республики именно такими людьми, способными пренебречь интересами собственного народа ради одобрительного похлопывания профессиональных европейцев по плечу (а может быть, еще и ради бочки варенья и корзины печенья), естественно привело к тому, что хозяйство Молдавии практически разрушено. Даже на фоне Приднестровской Молдавской Республики, уже четверть века пребывающей в экономической блокаде, Молдавия выглядит крайне неблагополучно в экономическом отношении.Отмечу затронувшие лично меня изменения. Были в Молдавии два винодельческих предприятия, выпускавшие лучшие в мире в своих классах вина. Это «Пуркари», где выпускали терпкое красное вино Negro de Purkari и «Яловень», где выпускали херес по оригинальной технологии, которая, на мой вкус, лучше классической. Оба эти предприятия искусственно обанкрочены. Во-первых, чтобы не конкурировали с западными производителями таких вин, и, во-вторых, чтобы уникальные виноградники выкорчевать и застроить коттеджными поселками. Это всего лишь один пример, но он, на мой взгляд, показывает, насколько пренебрежительно нынешнее руководство Молдавии относится к ее главной отрасли производства. Естественно, при таком отношении к стране и народу Молдавия доведена до тяжелейшего кризиса, и он может в любой момент принять взрывоопасную форму.
Вспомним хотя бы 2009 год, когда удалось народное недовольство направить в сторону свержения еще сравнительно вменяемой части власти. Полагаю, второй раз канализировать народное недовольство в цветной бунт не удастся, и руководству Молдавии придется отвлекать внимание страны от своих провалов тем сценарием, о котором когда-то министр внутренних дел Российской империи Вячеслав Константинович Плеве сказал: «Нам нужна маленькая победоносная война». Как известно, русско-японская война, которая разразилась через пару лет после убийства Плеве, не была для России ни маленькой, ни победоносной.
Более того, я полагаю, что если Молдавия (и даже Молдавия вместе с Румынией) попытается завоевать Приднестровскую Молдавскую Республику, ее ждет множество неприятных сюрпризов. Но лучше, конечно, до них не доводить. А для этого желательно, чтобы, прежде всего, Совет Европы перестал совать нос в дела России (я имею в виду историческую Россию, а не только Российскую Федерацию), и перестал пытаться подогнать народ России под европейские рамки. Надо, чтобы те силы, которые сейчас верховодят в Совете Европы, отучились использовать большую часть мира как свою кормушку, и чтобы они имели в виду – если не захотят отучаться самостоятельно, есть кому помочь им в этом.
– А России нужно ли будет подключаться к этому конфликту, если он вдруг возникнет?
– России, захочет того она или нет, но вмешаться в этот конфликт придется. Это одна из целей перевода подобных конфликтов в горячую форму.
Во-первых, нельзя забывать, что в Приднестровье по соглашению между Молдавией и Приднестровьем находятся российские миротворцы. И августовские события 2008 года в Грузии показали, что при нападении на миротворцев страна обязана вмешаться для их защиты
Во-вторых, не менее двух третей населения Приднестровья – это русские и украинцы. И даже если концепция русского мира понемногу вымывается из нашей нынешней официальной риторики, невозможно вымыть эту концепцию из сознания русского народа. И любая власть, отказавшаяся защищать русских, автоматически утрачивает связь с народом со всеми очевидными последствиями этой утраты. Насколько я могу судить, тогда в числе деятелей российского руководства были не только люди, считающие военное вмешательство необходимым. Но, судя по скорости принятия решения, голоса этим людям не давали. Именно потому, что если бы мы тогда не вмешались, то народ перестал бы считать власть своей.
И, наконец, если явный и нескрываемый враг претендует на какие-то ресурсы, то уступить ему эти ресурсы означает ослабить себя и поощрить этого врага на следующие шаги, в которых он будет сильнее, а мы слабее, и противостоять ему будет, соответственно, сложнее. Такой сценарий вряд ли устроит даже самых недальновидных руководителей.
